Четыре стены
Чувство знакомое, холод бежит по спине
Чувство преграды, я вновь приближаюсь к стене...
Четыре стены, с отстающими от них обоями. Чистый лист на одной из стен — первое, что привлекло бы ваше внимание, попади вы в эту комнату. Но дверь, ведущая в нее, не открывалась так давно, что можно усомниться была ли она вообще. И этот чистый лист, являясь единственной вещью в комнате, из-за чего она и удостоилась сего описания, подчеркивал несомненную ценность его хозяина. Распахнутое окно, покрытое зимними узорами, над которыми мороз трудился всю ночь, вкладывая в них весь свой дар, данный только ему. Как много глаз порадуются этим утром этому узору. Но на этих окнах он выглядел печально и настолько не совершенно, по сравнению с листом, висящим на стене, что портил ощущения утра или правильнее сказать придавал ему ощущение вечерней безысходности. Хотя солнце и поднялось уже настолько высоко, чтобы заглянуть своими лучами в гнездо расположенное на самой верхушке дерева-великана, в этой комнате все еще витал привкус ночи. Даже не смотря на открытое окно, запах табака был настолько терпким, что можно было чувствовать на кончике языка капельки никотина, нежно щекотавшие его, вызывая легкое головокружение. Комната, во главе с белым листом, притягивала своей пугающей разрушительной силой. Попадя в нее, ты, несомненно, усомнился бы во всех своих жизненных ценностях и убеждениях, не найдя новых и проникся бы спокойствием белого листа и безумием струйки дыма, поднимающейся от тлеющей сигареты.
Комната, могла бы многое дать понять людям, могла бы разрешить все их проблемы, но она принадлежала ему и была построена только для него. Они дополняли друг друга. Если бы не эти четыре стены, с отстающими от них обоями он никогда бы не нашел ответы на вопросы, которые не задавал даже себе, но без его табачного дыма и его обособленности, без отсутствия необходимости общения — это были бы просто четыре стопки кирпичей. И, именно, этот белый лист, который он повесил за несколько секунд до того, как открыл окно стал последним камнем, поставившим их молчаливое общение на новую стадию, прекратив его навсегда. Чистый лист, являясь порождением снов, которые он никогда не видел, остановил все его сомнения насчет правильности прихода из внешнего мира в мир бесконечных поисков и страданий, оправдал все сигареты, которые были затушены солеными каплями, падавшими из его давно не видевших настоящего глаз. Лист, придавший завершенность существованию несовершенной комнаты, дал ему возможность последний раз вдохнуть утренний, морозный воздух, но так и не открыл его глаза на восходящее солнце, которое каждое последующее утро будет пытаться разбить оковы бесконечной ночи этой комнаты.